Бегство от свадьбы - Страница 22

Анабель присела на стульчик из пробкового дерева. В зеркале на одной из стен она увидела свое отражение: бледное лицо, громадные глаза с расширенными зрачками; ресницы слиплись стрелочками, как будто она плакала. Но ведь не плакала? Вероятно, дождь…

Недовольная собой, Ан провела рукой по лицу. Придется контролировать свое поведение. И, конечно, стоит объясниться с Беном, сказать, почему сбежала в день свадьбы. Предстоял разговор, едва ли не самый трудный в ее жизни.

Ан снова скользнула взглядом по своему отражению — в глазах застыло страдание. Но ничего, переживем и это! Не впервой справляться с проблемами…

Только не надо сейчас тормошить себя неприятными воспоминаниями. Все ее мужество еще потребуется в разговоре с Беном, не стоит растрачивать силы на мысли о тягостном прошлом.

Передернув плечами, девушка встала со стульчика, открыла кран и вымыла лицо и руки. Прохладная вода бодрила. Она еще и еще раз плеснула водой в глаза. Уже лучше.

Ан причесалась, подкрасилась и вновь внимательно окинула взглядом свое отражение с ног до головы — теперь она смотрелась вполне приемлемо. Интересно, как это женщине удается внешне выглядеть спокойной и привлекательной несмотря на то, что в душе у нее настоящая катастрофа?

Ну ладно, не стоять же здесь вечно. Вздохнув, Анабель открыла дверь и пошла к лестнице. Николас уже ждал — он выдал очередной поклон, прибавив, впрочем, вежливую улыбку — никаких следов любопытства в глазах. Хотя чему тут удивляться — он же не работает на Бена и понятия не имеет о том, что произошло, — с чего бы любопытствовать?

— Пожалуйста, следуйте за мной, мисс, — промурлыкал слуга, и Ан ничего не оставалось, как подчиниться.

Она нетвердой походкой шла по роскошному золотисто-голубому ковру, рассеянно разглядывая картины в золоченых рамах. Анабель решила про себя, что они относятся к восемнадцатому веку — пышные, грудастые дамы в шелковых платьях и бледнолицые мужчины в черных сюртуках смотрели на девушку с явным сознанием своей значительности. На заднем плане портретов художник неизменно изображал южный пейзаж — горы, деревья, полуразрушенные замки.

Это фамильные портреты? — спросила она Николаса. Тот бросил на полотна безразличный взгляд:

Они всегда висели здесь, синьорина. Портреты предков первого владельца виллы, у него не было детей, и картины куплены вместе с домом после его смерти. Есть мнение, что они поддельные. — Будто бы он заказал их художнику, чтобы казаться выходцем из респектабельной семьи. Возможно, он родился в бедном рабочем квартале и всего добился сам. Он, рассказывают, заработал огромное состояние и мечтал стать родоначальником династии. Когда его первая жена, которую он винил в том, что она бесплодна, умерла, он женился на девушке, годившейся ему в дочери. Но и у нее тоже не было детей, так что скорее всего причиной бездетности являлся он сам.

— Печальная история…

Николас слегка пожал плечами и толкнул дверь, пропустив девушку вперед. Она невольно замерла на пороге, разглядывая накрытый стол в центре комнаты. Мягкий рассеянный свет свечей отражался в хрустальных бокалах и начищенных до блеска приборах, бутылка вина охлаждалась в серебряном ведерке. Бен стоял перед массивным каменным камином, упершись носком начищенного ботинка в медный экран, и смотрел на языки пламени, поднимавшиеся до почерневшего дымохода. Услышав звук открывшейся двери, мужчина резко обернулся, бросил на Анабель быстрый взгляд, но обратился к Николасу:

— Спасибо, я позвоню, если вы понадобитесь.

Тот в очередной раз поклонился и молча закрыл за собой дверь.

— Не стой как истукан, Анабель. Садись за стол, — сухо добавил хозяин положения, отходя от камина к столу.

Бен отодвинул для нее стул, и девушка опустилась на сиденье, радуясь возможности отдохнуть, — колени подгибались и дрожали. Бен развернул белую накрахмаленную салфетку и положил девушке на колени. Перед Ан стояла большая серебряная тарелка с колотым льдом, во льду располагалась круглая хрустальная ваза с половинкой дыни, сначала выскобленной искусным поваром, а потом наполненной креветками, клубникой и маленькими аккуратными желто-зелеными шариками той же дыни.

— Белого вина? — Бен вынул бутылку из ведерка и наклонил над одним из бокалов, стоявших перед девушкой.

Она наблюдала, как струя прозрачного золотистого напитка льется в бокал. Анабель почти никогда не пила алкогольных напитков, но внезапно поняла, что сегодня небольшой допинг просто необходим, он хоть немного притупит остроту ощущений, облегчит предстоящий разговор, позволит ей откровеннее сформулировать ответы на вопросы, которые непременно последуют. Она взяла бокал и пригубила, приятное терпкое вино слегка щипало язык.

Девушка осмелела настолько, что смогла спокойно произнести:

Петер наверняка беспокоится обо мне. Надо бы связаться с ним, сообщить, где я нахожусь, и…

Я позвонил на виллу, где он живет, и оставил сообщение, — отрывисто ответил Бен. — Забудь о нем хоть на минуту, ешь свою дыню.

Ан проглотила ложечку фруктов, дыня казалась ледяной. Она медленно жевала, завороженно смотря на мерцающий свет свечей в тяжелом подсвечнике, установленном в центре стола.

Слишком холодное для тебя? — спросил Бен, но девушка лишь покачала головой и отпила еще вина.

Как ты сюда добралась? — поинтересовался жених, и Ан бросила на него настороженный взгляд.

На машине.

— Ты вела машину всю дорогу от Ла-Манша? — Темные брови иронически изогнулись. — Почему ты не поехала поездом? По крайней мере, сэкономила бы время и силы. Переночевала бы в комфортабельном купе, позавтракала, пока машину сгружали бы с платформы. А уж затем спокойно проделала бы остаток пути.